Народныя навіны ВіцебскаНародные новости Витебска

Выставка фотохудожника «Витебск: страницы памяти» в Культурно-историческом комплексе «Двина» раскрыла посетителям облик неведомого города.

Экспозиция состоит из двух частей. Первая часть – исторические зарисовки, среди которых выделяется тема Витебска во время фашистской оккупации. Её актуальность, соотносящаяся с праздником 9 мая, очевидна. Правда, актуальность проявляется ещё и в другом. Когда в прошлом году некоторые работы Виктора Борисенкова были представлены на выставке «Портрет города» в Витебском центре современного искусства, художник Владимир Витко провёл с одной из фотографий следующую параллель: «Сейчас мне кажется, что это Украина. Кто тут едет?.. Может русские, но это сегодняшний день. А завтра он может быть и в Беларуси». Действительно, современно… Фашизм в той или иной форме остаётся, меняются его адепты в виде различных государств.

Как мы видим, фотографии создаются по принципу монтажа. В них соединяются два времени, при этом подчёркивается взаимосвязь между ними. Зритель как бы перемещается в иную эпоху, а фотография представляет собой своего рода «временной портал» или «машину времени». Так посетитель приобщается к истории города и его неповторимому духовному облику, который не очевиден внешним зрением, но его можно рассмотреть с помощью особого внутреннего видения. «Фантомные» снимки Виктора Борисенкова являются свидетельством этого видения, присущего фотохудожнику.

Вторая значительная часть экспозиции посвящена храмам, которые мы утратили. Их нет на нашем физическом плане бытия, но в инобытии их души, или «эйдосы», живы. И это проявлено в фотографиях, которые словно выхватывают фрагменты иного мира. Здесь очевидна метафизическая тоска самого фотохудожника по Витебску трансцендентному, по тому, чего сейчас нет в нашей несовершенной действительности. Тут же и напоминание о том, какой период противоестественного советского варварства, для которого была характерна борьба с духовностью и стирание исторической памяти, пришлось пройти нашему народу. И он ещё окончился не вполне.

В беседе с Виктором Борисенковым мы говорили о его идее «фантомного» Витебска, об истоках его творческого проекта, и возможностях изменить нашу городскую действительность, восстановив то, что ещё можно восстановить.

– Остались ли места в городе, которые Вы ещё не фотографировали и историческое прошлое которых Вы не осветили?

В. Борисенков. Есть ещё достойные сюжеты… Дело в том, что мы во многом ограничены нашими возможностями. Всё зависит от того, сохранились ли старые фотографии этих храмов. И то, что сохранилось, можно использовать. Есть ещё изображения церкви Иоанна Крестителя на улице Фрунзе. Церковь Маркова монастыря тоже… Можно сделать ещё несколько сюжетов. Но есть храмы, о которых мы не знаем, как они выглядели, потому что изображений не сохранилось никаких.

– Что подтолкнуло Вас к этой оригинальной для нашего города идее смонтировать старый и новый Витебск?

В. Борисенков. Сама тема подобного монтажа, конечно же, не новая. Такие работы по ряду других городов уже известны. Может быть, для меня начало было положено сравнением старых фотографий и современных. Получилось нечто из серии: «было – стало», «вчера – сегодня». Может быть также благодаря сообществу ВКонтакте «Таямніцы Віцебска» я заинтересовался этой темой. Мы находим какую-то фотографию старого Витебска, например, старую открытку дореволюционную, и потом стремимся найти тот же ракурс, то же место, и сфотографировать тот же вид, как он выглядит сегодня. Ну, а в дальнейшем пришлось совершенствоваться, делать наложения, коллажи, когда храм, который, как мы точно знаем, стоял на этом месте, размещаем на современной фотографии. Получается нечто похожее на фантом, иллюзию, нахождение на грани видимого и невидимого.

Всё это происходит благодаря изучению информации, старинных карт, текстов витебских историков, краеведов. Я узнаю об этих храмах, и когда иду по улице, представляю, что вот здесь стоял этот храм, прикидываю, где были стены, башни, где была апсида… И в дальнейшем, когда ты проходишь это место, уже не можешь не видеть этот храм, как будто он здесь стоит. В дальнейшем даже современные здания мне стали мешать, и я их решил убрать на многих фотографиях, и вот эти фантомы обрели реальность. Мне показалось это интересным, и даже немного напомнило идею альтернативной истории. Либо это такое сослагательное наклонение, которое мы можем использовать в фотографии: «что было бы, если бы…» Это Витебск, который был, которого нет, но который мог бы быть…

– То есть город существует внутри Вас… Получается и по необходимости, и по зову сердца, Вы глубоко знакомы с краеведением. Как далеко Вы зашли в своих поисках?

В. Борисенков. Я, конечно же, себя краеведом не считаю. Разумеется, приходилось очень много читать литературы, которая есть по Витебску, начиная с наших старых историков: Александра Сементовского, Алексея Сапунова, Николая Никифоровского. Также нужно знать и работы современных краеведов: Аркадия Подлипского, Людмилы Хмельницкой, Инны Абрамовой, и других. Было прочитано много книг. К тому же в материалах бывали и разночтения, приходилось выбирать какое-то рациональное зерно. Это объясняется тем, что вообще информации о городе сохранилось очень мало, были утрачены многие архивы.

– Насколько сложно подобного рода коллажи делать технически?

В. Борисенков. Я считаю, что эти работы стали вообще возможны только в последние годы. Можно даже так сказать, что вот эти все фотографии, которые представлены на выставке – это дитя Интернета и фотошопа. Потому что ещё лет двадцать назад такое нельзя было себе представить. Интернет дал, конечно же, большой толчок в том, чтобы делать такие произведения и в таком масштабе. Видимо, каждый исторически значительный город провёл работу в этом отношении, вот эти сравнения… Мне показалось несправедливым, что в Витебске такого ещё никто не делает.

Хотя есть люди, которые больше меня знают Витебск, действительно, настоящие историки и краеведы. Есть люди, которые лучше меня разбираются в дизайнерских программах, в том же Фотошопе или в CorelDRAW. Но именно такого соединения исторического осмысления и дизайнерских программ у нас сделать ещё никто не догадался. А по чисто техническим вопросам, здесь или используются старые фотографии, или аналоги каких-либо других «крамов», которые похожи, находится подходящий ракурс, подходящее освещение… в общем, это уже вопрос техники.

– Если сформулировать более глобально, что вдохновляет Вас в этой деятельности?

В. Борисенков. Если говорить именно об этой выставке, мне предложили её сделать к 70-летию Великой Победы. И действительно, у меня есть работы, которые показывают Витебск времён оккупации, и я считаю, что их нужно, конечно, показать. Хотя на очень многие фотографии, сохранившиеся со времён оккупации, нужно просто смотреть. Они, быть может, и не подходят для проекций, для этих фотоколлажей. Они оказывают очень сильное воздействие хотя бы потому, что отражают Витебск времён оккупации, есть просто страшные снимки, которые показывают разрушение города, и мирное население, которое здесь страдало.

Но, видимо, тема утраченных храмов тоже очень близка военному Витебску. Дело в том, что многие из этих храмов сильно пострадали в годы войны. И война подвела какую-то финальную черту в их судьбе. То, что они пострадали, в дальнейшем использовалось властями, чтобы их вообще уничтожить. Показать эти утраченные храмы людям мне представлялось очень важным.

Дело в том, что мы многое не знаем, какие храмы были. Большинство людей, которые приходят на выставку, узнают для себя очень много нового. И мне казалось, что те храмы, о которых известно уже достаточно, о которых рассказывается в источниках, они представляют не намного большую историческую ценность, чем те, о которых люди не знают вообще. Чем хуже известных, например, Петропавловская церковь, которая стояла на Комсомольской улице? Мне она показалась не менее замечательной с архитектурной точки зрения. Она тоже очень красивая и является образцом стиля Виленское барокко, но люди не знают об этом. То есть утрачен целый пласт истории. И Петропавловская церковь не одна такая. У нас были храмы не менее замечательные. Но та мизерная информация, которая встречалась в каких-то публикациях, не давала возможности говорить об этих храмах точно и много, как хотелось бы. Пришлось их создать в воображении, виртуально.

– Как вы оцениваете социальное содержание Вашего творчества?

В. Борисенков. Если говорить о проекциях храмов, то желание, которое у меня было всё это время – привлечь внимание людей, в том числе и представителей власти, к нашему архитектурному наследию. Мы должны знать, что мы разрушили, для того, чтобы что-то построить. Может, это подвигнет каким-то образом власти, чтобы эти храмы обозначить, установить памятные знаки, и в идеале, даже их восстановить.

Если же говорить о проекциях с людьми времён войны, то здесь мной, скорее всего, руководило даже какое-то эмоциональное чувство. Если мы смотрим старые и современные фотографии по отдельности, то не испытываем тех чувств, когда эти два времени наложены друг на друга. Эти фотографии с наложениями времён начинают звучать по-новому. Я задумывался: почему так происходит, почему мы так переживаем, глядя на такие фотографии? Мне показалось, что когда мы смотрим на этих людей, то получаем ощущение некоторого преимущества перед ними.

Люди, которые изображены совместно с современными реалиями, они не знают, что с ними будет дальше. А мы знаем… Они не знают, что с ними произойдёт через день, год, три года, а мы знаем, глядя на людей, которые идут по оккупированному Витебску, что город будет через какие-то считанные месяцы разрушен полностью. Либо, когда смотрим на приезд Николая II в Витебск в 1915 году, мы тоже знаем, чем закончится довольно скоро его жизнь. И у нас возникают известные исторические параллели…

– Как поможет, на Ваш взгляд, знакомство с Вашими фотографиями современному человеку осмыслить историю, свою жизнь и своё место в мире? Какое воздействие Вы хотите достичь своим творчеством и что оно должно изменить в современном человеке?

В. Борисенков. Мне, прежде всего, было интересно самому этим заниматься. Я сам тоже отношусь к этому эмоционально. Я не знаю, может ли вообще как-то измениться человек. Учитывая, что люди проявляют интерес к моим работам, значит, они нужны… После того, как эти работы были впервые показаны во дворике дома-музея Марка Шагала на Международный день музеев в прошлом году, я наблюдал исключительно большой интерес. Люди спрашивали, интересовались, у некоторых в глазах читался не просто интерес, а даже внутреннее возбуждение и восхищение. Все говорили, что это надо широко показывать, чтобы были изданы книги, календари, открытки.

Обратная связь ощущается, даже читая отзывы, которые оставляют посетители. Я чувствую, что им это нужно. Люди смотрят, интересуются, спрашивают о храмах, и это не означает, что они все религиозные ортодоксы или просто верующие. Это просто факт нашего существования, факт существования наших предков, это черта, проведённая от нас. Для того, чтобы ощутить своё место в истории, мы должны провести ось координат от нас в прошлое. И если нам некуда провести эту ось, то мы сами на зыбкой почве находимся, мы не ощущаем себя, если говорить по большому счёту, в полной мере состоявшимся народом, состоявшимися людьми. Человек без исторической памяти как дерево без корней.

За каждым храмом стоит очень большая история. Раньше храм занимал в жизни людей очень важное место. Они там крестили, отпевали, венчались, шли в храм со своими бедами, проблемами, тревогами. Храм в каком-то смысле был символом города. Храмы, которые стояли в городе многие столетия, воспринимались как совершенно неотъемлемые для него культурные памятники. Поэтому вполне оправдано, когда люди интересуются всем этим. Они интересуются тем, что утрачено, переживают за это, может быть, учитывая то, что взамен этих храмов не появилось ничего стоящего. Вместо той же Петропавловской церкви стоит унылая коробка из силикатного кирпича.

– Так выйдет ли город из этого «фантомного» состояния в культурную реальность, когда историческая память и реальные исторические сооружения будут восстановлены?

В. Борисенков. Конечно, верить в это нужно и перспективы есть, и целый ряд храмов вполне реально восстановить. Взять хотя бы Фарный костёл, который стоял рядом с Благовещенской церковью, там же недалеко стоял Доминиканский костёл. Конечно же, возникают вопросы в связи с проблемами восстановления, но в любом случае это, на мой взгляд, должно быть решено в пользу памятников архитектуры. И если даже и не восстанавливать эти храмы, нужно на первых порах хотя бы отметить эти места, что здесь был храм, поставить какой-то памятный знак. Либо обозначить храм, например, средствами малой архитектуры.

Я считаю, что можно восстановить и Хоральную синагогу на улице Калинина. Было много разговоров и вокруг восстановления Николаевского собора на Площади свободы. Сейчас это всё как-то заглохло. Но многие в настоящее время говорят о том, что всё это надо восстанавливать, причём это люди абсолютно не клерикальные. Это всё украсит город.

На одной из презентаций ко мне подошёл человек и очень озабоченно, даже взволнованно, спросил о том, есть ли изображение храма на Юрьевой горке. К счастью, сохранилась старая открытка, которая позволяет как-то реконструировать его вид. И я сделал такую проекцию, которая есть на этой выставке. Он очень интересовался этим храмом, говорил, что ему дороги те места и там прошло его детство. Георгиевская церковь на Юрьевой горке была деревянной, я «покрасил» её в синий и голубой цвет, тем более, что храмы такого цвета очень часто встречаются в православии. Голубой цвет в православной традиции символизирует высоту, небо, справедливость. Считаю, что неплохой получился фантом…

– Пожелаем Вам дальнейших успехов в создании новых фотографических проекций, и пусть Ваши «фантомы» станут предвестниками архитектурного возрождения города.